Читать онлайн книгу "Не вырубить! Стихи, объединённые одной обложкой"

Не вырубить! Стихи, объединённые одной обложкой
Андрей Саенко


В русской традиции слово всегда было связано с ответственностью, порой превосходящей его реальное значение в материальном мире. Поэтому для меня название «Не вырубить!» означает не только благодарность высшим силам за сохраняющееся вдохновение, позволяющее двигаться по жизни от одного нравственного выбора к другому, но и безусловную личную ответственность за «написанное пером». Перед собой, перед читателем, перед сегодняшним, а если повезет, то и завтрашним днем.Андрей Саенко





Не вырубить!

Стихи, объединённые одной обложкой



Андрей Саенко



Предисловие Сергей Георгиевич Антоненко

Фотограф PJeganathan



© Андрей Саенко, 2020

© PJeganathan, фотографии, 2020



ISBN 978-5-4496-4813-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




Поэтическая летопись души


Стихотворчество сегодня не в моде. Правда, востребованы саркастические рифмованные отклики на злобу дня – своего рода памфлеты или даже просто анекдоты в стихах, в стиле Быкова или Емелина. Не совсем потерян интерес и к экспериментам с поэтической формой, хотя, казалось бы, после изощрённого экспериментаторства прошедшего века – что уж нового можно изобрести?.. Но всё меньше тех, кто решается по старомодному «излить душу», рассказать о себе самом, своих мыслях и чувствах, о своём восприятии вечного и мимолётного.

Постмодернистская ирония, кажется, разъела эту самую простую мотивацию творчества – «поделиться заветным»; разрушила первичную форму авторского самосвидетельства «ego eimi» – «я есмь», где «я» – не абстрактная интеллектуальная единица, а реальный человек, проживающий свою жизнь в системе земных (исторических, географических, социальных, семейных, возрастных…) координат и связей. Поэтому опыт Андрея Саенко, представляющего на суд читателей своего рода поэтический дневник повседневности, видится и примечательным, и в чём-то дерзновенным.

Нам довелось познакомиться с автором сборника в отроческие годы, на самом излёте советской эпохи; нашей дружбе – три десятилетия. Уже тогда Андрей имел определённое поэтическое «портфолио», пробовал себя и в музыке. В дальнейшем, получив юридическое образование и став признанным специалистом в области права, он не забыл о художественном творчестве – всегда сторонясь, впрочем, вхождения в сферу профессиональной, или околопрофессиональной, литературной/музыкальной работы, не примыкая к группам, течениям или «тусовкам».

Благодаря этому Андрею Саенко удалось сохранить в своих текстах (а он выступает и как публицист) некую «досуговую», эссеистическую интонацию; избежать натужности и выспренности. Иногда, впрочем, у него заметен пафос, кажущийся несколько декларативным, «не до конца прожитым». Такова особенность ментального и духовного мира нашего поколения, «застигнутого сумерками» (М. Павич), попавшего в зазор между мирами и так и не выработавшего адекватный собственный язык для разговора о Высоком.

Лучшие стихотворные зарисовки Андрея Саенко – это именно поэтические эссе, не чуждые здоровой и трезвой самоиронии, не претендующие на презентацию окончательной истины или на некий императивный драматизм: «Желаю созидать с собой в ладу, / Другим шуметь и споря не мешая». Впрочем, рефлексия автора по поводу собственного творчества двойственна. В одном стихотворении соединяются и смиренное признание, что «моим стихам… нет места на Великой книжной полке» и страстное желание «просто поделиться этим чудом, / В котором от меня совсем немного».

Андрей Саенко чувствует свою причастность к мистериальной «алхимии стихов» и к древнему таинству Слова, которое способно воскрешать, возвращать из бездны отчаяния: «Когда вы решите, что это – конец!, и отчаяние / подскажет, что нечего делать, а только тонуть, / тоните в Словах, в их смыслах и в их звучании, / и путь ко дну превратится в обратный путь». Одно из самых исповедальных стихотворений сборника не без иронии озаглавлено «Болтун». А речь в нём идёт об очень серьёзном – об онтологической, бытийственной роли Слова: «В словах родился и живу я, / И сила в них, и западня: / Я говорю – я существую, / Не говорю – и нет меня».

В сегодняшнем мире словесный поток замутнён, искажён информационным шумом, избыточностью и необязательностью сообщаемого: «Боже мой, как много лишних букв, / Лишних рифм, сравнений, оборотов…». В силовом поле «Всемирной паутины» обесцениваются любые истины: «…Безликий пост в безликом интернете, / Где даже чудеса – и те мельчают…». Андрей Саенко не рядится в тогу мудреца или в милоть пророка и не предлагает универсального рецепта спасения; его собственная стратегия заключается в верности простым и вечным основаниям бытия: «Родина, Свет, Россия, Господь, История, / Мама, Семья, Ребёнок, Родные, Дом».

Семья занимает ключевое место в системе ценностей автора сборника. Семейная тема разрабатывается им в нескольких регистрах, на разных уровнях. Это и глубоко личностно окрашенные строки, передающие отцовское любование сыном или искреннее уважение к родителям жены (стихотворения «Максиму», «Золотая свадьба»). И дневник-хроника совместных географических «открытий», впечатлений полученных в ходе семейных путешествий. И философические наблюдения о совместном бытии мужчин и женщин в нашем мире: «Женщина сродни секундной стрелке, / А мужчина – стрелке часовой…».

Кстати, процитированное стихотворение («Стрелки») открывает ещё один значимый аспект поэтических опытов Андрея Саенко. Это – рефлексия по поводу феноменальной природы времени – природы, в которой переплетены объективное и субъективное начала. Продолжая характерную для русской поэтической школы традицию, автор во многих стихотворениях обращается к сезонным явлениям природы – в основном на стыке зимы и весны – «прочитывая» их как метафоры явлений социальных и психологических. «Поколенческие» размышления (стихотворения «90-е», «Вот идёт паренёк, для которого я уже старый…») и подступы к осмыслению истории соседствуют в сборнике с самоанализом, повод для которого – собственные дни рождения (уже само возрастание числового значения каждой новой даты способно породить немало дум, не правда ли?).

…Можно назвать ещё немало тем и сюжетов, которые осваивает Андрей Саенко. (Кстати, его профессиональная деятельность юриста получила минимальную поэтическую разработку – лишь в «Зарисовках с натуры из АСгМ». Наверное, есть тому причины…). Отметим главное: в эпоху, когда поэзия маргинализируется, культурологически важной миссией становится поддержание духовной эстафеты творчества. Не менее значимо и сохранение в «великом и пространном» современном информационном море нравственных ориентиров – маяков, помогающих удержать курс в своём жизненном плавании. Пожелаем Андрею Саенко вдохновения и стойкости, чтобы нести и передать далее дерзновенно подхваченную им эстафету, и зоркости взгляда, чтобы всегда различать луч путеводного света.



Сергей Антоненко,

культуролог, религиовед,

главный редактор журнала

«Наука и Религия»






Андрей Саенко, март 2019 года




Вместо эпиграфа[1 - На публикацию рецензии на первую книгу «Блины и комья: важные стихи» в журнале «Наука и религия»]


Когда не боишься работы

И гонишь постылое «ляг!»,

Родятся различные всходы

На самых различных полях.



Читаю анонс к своим виршам:

«Юрист, публицист, музыкант…» —

И нос поднимается выше,

И губки сплетаются в бант.







Не вырубить!





Алхимия


Я буквы в слоги соберу,
Я слоги выстрою словами,
Не чтобы заблистать меж вами
Или прославиться в миру.

Из этих слов я возведу
Стиха классического строфы,
В самоповторах катастрофы
Рифмуя радость и беду.

Вот так в алхимии стихов
Переставляю как пятнашки
Я букв потёртые костяшки
Из самой глубины веков.

Бесплоден поиск новизны,
Но превращение поэта
Овладевает мной при этом
Сильнее комплекса вины.




16 мая 2018 года


«Уже не важно, штиль или штормит —
в Крыму теперь всегда открыты двери,
достроен мост! – вовсю горланят СМИ, —
Владимир Путин сам его проверил!»

А я спешу о том поведать вам,
что тоже важно, в некотором плане:
вчера подняли купола на храм
святой Анастасии в Тёплом Стане.

Вот сваями уходит мост на дно.
Вот купола взмывают в неба сини.
И нам не очевидна связь меж ними,
поскольку это, в сущности, одно.




9 января 2018 года


Не стоит ожидать, что лёгким будет год,
Вошедший понедельником в веселье:
В нём день начала офисных работ
В кровавое случился воскресенье,
А как хотелось всё наоборот!




Сочи-Адлер


Сочи – Адлер… одно из двух.
Море в небе. Небо до плеч.
Шум прибоя укутал слух
В этом месте недолгих встреч.

В слове Сочи советский дух.
В слове Адлер немецкий вкус.
Шум прибоя укутал слух
В этом месте непрочных уз.

Осень здесь уходит зимой,
И весна приходит зимой.
В рюкзаке – самолёт домой.
Я твоя. Ты моя. Я твой.

Сон мой в пальцах песком, что сух,
Не течёт ли, тело обрёл?
Сочи – Адлер. Одно из двух.
Нечет, чёт ли? Решка ль, орёл?

О-
чи
Ка-
мер.
Со-
чи.
Ад-
лер.




Аэропорты


А я люблю аэропорты!
Люблю встречать и провожать,
И обниматься по прилёту,
И, провожая, руку жать,

И видеть, как другие рядом,
Касаний значимости вняв,
Впиваются голодным взглядом,
Как я в тебя, как ты в меня,

Как, скрытым чувствам потакая,
Спешит к груди прижать рука,
И в ней энергия такая,
Что с лишком хватит на века

На все на свете самолёты,
На ждать, встречать и провожать,
Чтоб, расставаясь, руку жать
И обниматься по прилёту.




Внуки Дон Кихота


Каждым утром одеваясь на работу
В брюки, галстук и ботинки с пиджаком,
Я родство приобретаю с Дон Кихотом,
С этим бедным сумасшедшим стариком.

Но отнюдь не потому, что мчусь куда-то
И со злом вселенским на расправу скор,
Просто древние чудовищные латы
Не особо изменились с давних пор.

Не спасёт, а загубит моё здоровье
Эта глупая одежда, господа!
И сквозит через костюм средневековье,
И растёт на подбородке борода.




Будильник


Мне раньше казалось, что это такое проклятие:
Способность страны сохраняться
в реформе любой,
Топить в безразличье
попытки людей поменять её,
В итоге всегда оставаясь всё той же собой.

Сдавая колоду, метало, смеясь, мироздание
Шестёрки и джокеры – громких имён ассорти,
От высших слоёв,
на Сенатской призвавших к восстанию,
До тёмного низа, сметавшего всё на пути.

Но как далеко не сумели б зайти реформаторы,
Насколько б надёжным и верным
ни виделся крен,
Смягчали удары гигантские амортизаторы,
И лесом густым колосился забористый хрен.

Меня тяготило, что топчемся вечно на месте, но
Мы словно будильник,
всегда заведённый на семь,
А сила страны —
в неспособности быть неестественной,
Хоть эта естественность, может, мила и не всем.




Сценка в грузинском ресторане


A bottle of white, a bottle of red,

Perhaps a bottle of rose instead

Billy Joel, «Scenes from an Italian Restaurant»



(Бутылка белого, бутылка красного,

А возможно бутылка розового вместо них

Билли Джоэл, «Сценки в итальянском ресторане»)


– Всё хорошо?

– Всё просто супер!

– Здоровы все?

– Да слава богу!

– Ты на машине?

– Что ты! Uber!

– Тогда накатим понемногу! Ты любишь красное, всё то же?

– А ты как прежде «Цинандали»?

– Пожалуй, розовое может быть с двух сторон одной медали.

– Всё шутишь… как твои, скажи хоть? Я ничего о них не знаю…

– За красоту – любая прихоть! Малышка в Подмосковье с мая, жена всё там же, деньги те же, но туфли каждый раз дороже, припадки ревности всё реже, хотя и страсти, в общем, тоже.

– А сам?

– А сам ещё стабильней! Брутальным мачо стал, сердитым. Ты посмотри на мой мобильный – не зря же я плачу кредиты.

– А песни? А стихи?

– Пустое… Ну, иногда за горло схватит тоска: зачем я? кто я? что я? И до утра лежу в кровати в своём быту полумогильном, который сам себе построил… Ты посмотрела на мобильный? Ты знаешь, сколько он мне стоил?!

– Опять ты шутишь… Я серьёзно. Я тоже часто вспоминаю и ту Москву, и эти звёзды, и всю студенческую стаю, и ты мне ничего не должен, и я с тобою откровенна…

– Я и сейчас всё тот же он же! И ты всё та, игла мне в вену! Ну что нам годы, что нам семьи, что перст судьбы благословенной! Смогли же в это воскресенье найти секунду во Вселенной! Мы можем, мы ещё способны… Официант, вина ещё!

– Буянить хватит… неудобно. Проси, пожалуй, лучше счёт. И мы его располовиним, не возражай и не шуми… ведь ты настолько же повинен, насколько я, насколько мы. Но все мы также невиновны, и где-то глубоко внутри мы всё ещё свежи и новы, ты просто глубже посмотри. А что кругом одна засада… плесни-ка мне ещё глоток.

– Да я опять шутил… Не надо… Возьми салфетку… Дать паток?

– Вино нам рано… лучше б соку. Прости, я больше не реву.

И поцелуй невинный в щёку
Поставил точку в рандеву.




Injoy the Silence[2 - «Наслаждайся тишиной» (англ.), суперхит группы «Depeche Mode»]


В ушах пульсировал хитом
Бессмертный коллектив британцев,
В который раз запев о том,
Как сладко тишине отдаться,
И наслаждаться тишиной,
Не причиняя боль словами,
И я не знал, что смерть войной
Пришла за нами и за вами.

Прорвали воздух голоса
Гражданской мёртвой обороны,
И поднимались в небеса
Густыми тучами вороны,
И гулко рушился уют.
Впервые стадом стала паства:
Метались люди там и тут,
Забыв про деньги и богатства.

Как целлофановый пакет,
Попавший в жар огня мартена,
Ужались в точку сотни лет,
И канули в пучину тлена.
А я, далёк от суеты,
Был погружён в другие звуки,
И были небеса чисты,
И в мире не было разлуки.

Ни о развязанной войне,
Ни о конце всего не зная,
Я был на звуковой волне,
Когда пришла волна взрывная.
И этот мрак, и этот свет,
Всё словно замерло и встало,
Но жизнь не прекратилась, нет,
А просто навсегда устала.

Здесь, в этой точке – каждый сам
Отныне без конца и края.
Земля подвластна небесам,
Хоть нет ни ада и ни рая.
И навсегда в моих ушах
По кругу фразою одною
Покой, в себя вобравший страх,
И наслажденье тишиною.




Стрелки


Женщина отпущенные сроки
Мельтешит во всяких мелочах,
Обивает суеты пороги,
Охраняя пламя и очаг.

Не беда, что результат непрочен,
Не беда, что круг не разомкнуть,
Женщина как будто между прочим
Преодолевает этот путь.

Нам, любимцам вековых отметин,
Мирный быт подчас внушает страх;
Женский труд не всякий раз заметен:
Съеден суп и снова пыль в углах,

На столе посуда башни строит,
Стирки ждёт постельное бельё…
Но хозяйку это не расстроит
И чело не омрачит её.

То ли дело творчество мужское!
Если мастерить, то на века,
Даже если самое простое,
Даже если замок из песка,

А уж если это табуретка,
Двери, стены, пол и потолок…
Редко мы работаем, но метко,
И высвобождаем время впрок.

В суете, как не в своей тарелке,
Мужики срываются на вой.
Женщина сродни секундной стрелке,
А мужчина – стрелке часовой.

Вот они и вертятся по кругу
И хранят надежду на любовь,
Так необходимые друг другу,
Разбегаясь и встречаясь вновь.




Слова


Когда вы решите, что это – конец!, и отчаяние
подскажет, что нечего делать, а только тонуть,
тоните в Словах, в их смыслах и в их звучании,
и путь ко дну превратится в обратный путь.

Можно простые Слова заплести в Молитву,
в медитативную Мантру, а можно и
вдруг осознать, что в пульсации вечного ритма
Слова – молчаливые спутники, твои и мои.

Мы ими дышим, и это не аллегория,
мы выдыхаем их просто или с трудом:
Родина, Свет, Россия, Господь, История,
Мама, Семья, Ребёнок, Родные, Дом.

Сколько их, в сточных канавах рекламного шума:
Верю, Надеюсь, Люблю, Возвращаюсь, Прости…
Достаточно лишь нащупать,
вспомнить, подумать,
впитать в себя, наружу про-из-нес-ти,

и, если решите, что это – конец!, и отчаяние
заполнит болотом бессмыслицы всё вокруг,
помните, нет того дна,
чтобы снизу не постучали,
и что Слова – это лучший спасательный круг.




На конец февраля


Да что бы там ни говорили,
Зима короткая у нас,
Ведь мы её не уловили
И в этот раз.

Декабрь за осень мы держали,
Не в силах сдаться без боёв,
Но – глядь! – уж праздники вбежали
По семь слоев.

И с двадцать пятого по самый
Советский старый Новый год
Мы только локти не кусали,
Кормя живот.

Потом – тяжелое похмелье
От горных лыж и от морей,
Но мы старались тем не менее
Глядеть бодрей.

А тут опять суровый праздник,
Преддверье мартовских забот,
А между ними – блин на масле
И хоровод.

И снова – глядь! – а день-то светел,
И рано гаснут фонари,
И, ты заметил? – я заметил! —
Весна внутри!

И нас ещё накроет вьюга,
Но в ней, как не лютуй, мороз,
Всё больше слышно будет «юга»
И майских гроз.




«Когда ребёнок плачет…»


Когда ребёнок плачет,
Хватая воздух ртом,
Утешь его, иначе
И ты повинен в том.

Повинен тем, что взрослый,
Что не был рядом с ним,
Что всё вокруг непросто,
Хоть быть должно простым,

Что, двигаясь по жизни,
О том, что знал, забыл,
И что при этой мысли
Не вскрикнул, не завыл.

Когда ребёнок плачет,
Не спрашивай, о чём.
Ребёнок плачет, значит
Укрой его плащом

Тепла, любви, заботы,
Причина ни к чему,
Не важно, кто и что ты, —
Отдай себя ему,

Чтоб, словно Бог сиротку,
Ребёнка обогреть.
Чтобы на миг короткий
Спастись и не стареть.




Грузия: туда и обратно


Туда

Вы, усы, зазря повырастали,
До губы до нижней дотянули:
Будете мне тыкаться в хинкали
И купать себя в Киндзмараули!

Постригу я вас и причепурю,





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/andrey-saenko/ne-vyrubit-stihi-obedinennye-odnoy-oblozhkoy/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


На публикацию рецензии на первую книгу «Блины и комья: важные стихи» в журнале «Наука и религия»




2


«Наслаждайся тишиной» (англ.), суперхит группы «Depeche Mode»



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения